Анализ стихотворения Бальмонта «Придорожные травы. Анализ стихотворения бальмонта "придорожные травы" Анализ стихотворения Бальмонта «Придорожные травы»

«Придорожные травы» Константин Бальмонт

Спите, полумертвые увядшие цветы,
Так и не узнавшие расцвета красоты,
Близ путей заезженных взрощенные. Творцом,
Смятые невидевшим тяжелым колесом.
В час, когда все празднуют рождение весны,
В час, когда сбываются несбыточные сны,
Всем дано безумствовать, лишь вам одним нельзя,
Возле вас раскинулась заклятая стезя.
Вот, полуизломаны, лежите вы в пыли,
Вы, что в небо дальнее светло глядеть могли,
Вы, что встретить счастие могли бы, как и все,
В женственной, в нетронутой, в девической красе.
Спите же, взглянувшие на страшный пыльный путь,
Вашим равным - царствовать, а вам - навек уснуть,
Богом обделенные на празднике мечты,
Спите, не видавшие расцвета красоты.

Анализ стихотворения Бальмонта «Придорожные травы»

«Придорожные травы» входит в цикл «Млечный путь» сборника «Будем как Солнце», по оценкам современников, одного из лучших творений К. Д. Бальмонта. Само стихотворение тоже считается практически шедевром поэзии. Впервые оно было опубликовано в журнале «Новая жизнь» в 1900 году.

Произведение можно отнести к жанру лирической эпитафии, так как оно обращено к умирающим сломанным травам, образу, который, несомненно, является символом. Композиционно стихотворение делится на четыре строфы, причем слова, открывающие первую строфу, повторяются и в последней. Этот прием называется анафорой, с его помощью строки словно замыкаются сами на себе.

Что именно скрыто за образом искалеченных стеблей, каждый чувствует по-своему. Учитывая, что это произведение посвящено Максиму Горькому, можно предположить, что за этим символом кроется образ крестьян, слабых и маленьких людей, тех, что находятся под пристальным писательским вниманием последнего. Как и Алексея Максимовича (настоящее имя Горького), Бальмонта до глубины души трогает судьба этих несчастных, брошенных на произвол стихий целых народных масс.

Рассматривая содержание с этой точки зрения, можно обнаружить в стихотворении большое количество метафор и аллегорий. Дорога, вдоль которой растут эти неприметные травы, «заклятая стезя» — это сама история. На протяжении всего ее хода самую значительную роль играли великие вожди, прокладывавшие себе путь часто ценой человеческих жертв. На благо этих героев трудились тысячи и тысячи простых людей, оставшихся забытыми и безликими для новых поколений. Их руками был создан мир, которым управляли сильные, в то время как сами эти люди жили и умирали в невыносимых условиях, как «смятые невидевшим тяжелым колесом» стебли.

По всей вероятности, речь здесь идет о важных победах, совершенных тогда, когда на успех никто не надеялся. Или о каких-то достижениях, например, об обретении свободы крестьянами в 1861 году. Но и тогда праздновать в полном смысле они не могли, ведь за эту цена этой свободы была непомерна.

К. Д. Бальмонт смягчает образ смерти, называя ее сном. «Спите, не видавшие рассвета красоты», — призывает он, замыкая стихотворение в круг. Автор понимает, что для таких людей нет выхода из круговорота жизни. Они снова будут рождаться, служить прославленным героям, гибнуть безымянными на обочине истории, как покрытые пылью времен придорожные травы.

МОНОГРАФИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ. Бальмонт, по воспоминаниям современников, был позером. По­стоянно окруженный поклонниками, он держался так, как должен держаться великий поэт. Он хмурил брови, гордо откидывал голо­ву. Но долго в своих позах продержаться не мог. Его выдавал смех. Он смеялся задорно и добродушно, как ребенок. Мне кажется, что корни его лирической проникновенности как раз в этих его особен­ностях характера. Это состояние - благоприятная среда для поэ­зии вообще.

Стихотворение, о котором пойдет речь, - одна из «лирических поз» Бальмонта, но вопреки ей поэтический дар и искренняя страсть Бальмонта вырываются из ложного пафоса к высокой гар­монии.

Спите, полумертвые, увядшие цветы,

Так и не узнавшие расцвета красоты,

Близ путей заезженных взращенные Творцом,

Смятые невидевшим тяжелым колесом.

Итак, как я уже отметил, Бальмонт в данном случае - в позе великого поэта. Он всеобъемлющий и всевидящий. Разговор о смысле бытия ведется на уровне Бога. Но дитя проглядывает в том, что поэт пожалел, как мог пожалеть в жизни только ребенок, вос­принимающий разрушения в природе куда ранимее, чем взрослый. Такой «ребенок» живет и в стихах у Пастернака.

Следующая строфа уже трагедией природы утверждает начало человеческого конфликта, вызываемого стремлением к запретной свободе чувств, мыслей и т. д. Символисты, как известно, стояли в нравственной, эстетической и даже религиозной опозиции к совре­менному им обществу. Здесь явный намек на это:

В час, когда все празднуют рождение весны,

В час, когда сбываются несбыточные сны.

Всем дано безумствовать, лишь вам одним нельзя,

Возле вас раскинулась заклятая стезя.

В этой строфе мне также слышны отголоски увлечения Баль­монта мистикой: заклинания, заговоры, ворожба. Фатальное отно­шение к живому миру - характерная черта всех символистов. Во время публичных выступлений публику нередко охватывал мисти­ческий ужас. Придавая особое значение мистике, символисты оп­равдывали этим неприязнь к бывшей до них эстетике. Лирический герой Бальмонта предлагает читателю сделать нравственный выбор: или идти за ним «к солнцу», или оставаться в старом мире и гиб­нуть, не успев расцвести:

Вот полуизломаны лежите вы в пыли,

Вы, что в небо дальнее светло глядеть могли,

Вы, что встретить счастие могли бы, как и все,

В женственной, в нетронутой, в девической красе.

Здесь я себе позволю заметить детскую улыбку Бальмонта, вольно или невольно, но она всегда присутствует в его величествен­ных позах: в третьей строке поэта-ребенка засветила звукопись - «каки все». Это осознанное озорство чрезвычайно взыскательного к слову поэта.

Но во всем остальном звукопись лишь подчеркивает самую суть стиха. Магические шипящие - почти в каждом слове последней строфы - создают мистический фон заговора. Лирический герой окуривает обреченную красоту обезболивающим мистическим дымом. Я бы сказал, это своего рода нравственная анестезия:

Спите же, взглянувшие на страшный пыльный путь,

Вашим равным - царствовать, а вам - навек уснуть,

Богом обделенные на празднике мечты,

Спите, не видавшие расцвета красоты.

В связи с магическими свойствами поэзии Бальмонта хочу на­помнить, что был случай, когда его стихи, повторяемые наизусть замерзающей в вагоне женщиной, спасли ей жизнь: она отогрелась! Об этом пишет в своих мемуарах Н. А. Тэффи.

А кто знает, сколько прекрасных молодых душ было спасено поэзией Бальмонта! Поэзия - это чудо! Настоящий поэт - это счастье!

Не понравилось сочинение?
У нас есть еще 2 похожих сочинений.

Бальмонт, по воспоминаниям современников, был позером. Постоянно окруженный поклонниками, он держался так, как должен держаться великий поэт. Он хмурил брови, гордо откидывал голову. Но долго быть серьезным не мог. Его выдавал смех. Он смеялся задорно и добродушно, как ребенок. Мне кажется, что корни его лирической проникновенности как раз в этих особенностях характера. Такое состояние - благоприятная среда для поэзии вообще.

Стихотворение, о котором пойдет речь, - одна из "лирических поз" Бальмонта, но, вопреки ей, поэтический дар и искренняя страсть Бальмонта вырываются из ложного пафоса к высокой гармонии:

Спите, полумертвые, увядшие цветы,

Так и не узнавшие расцвета красоты,

Близ путей заезженных взращенные Творцом,

Смятые невидевшим тяжелым колесом.

Итак, Бальмонт в данном случае - в позе великого поэта (смотрите также сочинение " "). Он всеобъемлющ и всевидящ. Разговор о смысле бытия ведется на уровне Бога. Но дитя проглядывает в том, как поэт пожалел об увядших цветах. Так может чувствовать только ребенок, воспринимающий разрушения в природе куда болезненнее, чем взрослый. Такой "ребенок" живет и в стихах у Пастернака.

Следующая строфа уже трагедией природы утверждает начало человеческого конфликта, вызываемого стремлением к запретной свободе чувств и мыслей. Символисты, как известно, стояли в нравственной, эстетической и даже религиозной оппозиции к современному им обществу. Здесь явный намек на это:

В час, когда все празднуют рождение весны,

В час, когда сбываются несбыточные сны,

Всем дано безумствовать, лишь вам одним нельзя,

Возле вас раскинулась заклятая стезя.

В этой строфе также слышны отголоски увлечения Бальмонта мистикой: заклинания, заговоры, ворожба. Фатальное отношение к живому миру - характерная черта всех символистов. Во время публичных выступлений публику нередко охватывал мистический ужас. Придавая особое значение мистике, символисты оправдывали этим неприязнь к бывшей до них эстетике. Лирический герой Бальмонта предлагает читателю сделать нравственный выбор: или идти за ним "к солнцу", или оставаться в старом мире и гибнуть, не успев расцвести:

Вот полуизломаны лежите вы в пыли,

Вы, что в небо дальнее светло глядеть могли,

Вы, что встретить счастие могли бы, как и все,

В женственной, в нетронутой, в девической красе.

Здесь я себе позволю заметить детскую улыбку Бальмонта, вольно или невольно, но она всегда присутствует в его величественных позах: в третьей строке поэта-ребенка выдала звукопись - "как и все". Это осознанное озорство чрезвычайно взыскательного к слову поэта. Но во всем остальном звукопись лишь подчеркивает самую суть стиха. Магические шипящие - почти в каждом слове последней строфы - создают мистический фон заговора. Лирический герой окуривает обреченную красоту обезболивающим мистическим дымом. Это своего рода нравственная анестезия:

Спите же, взглянувшие па страшный пыльный путь,

Вашим равным - царствовать, а вам - навек уснуть,

Богом обделенные на празднике мечты,

Спите, не видавшие расцвета красоты.

В связи с магическими свойствами поэзии Бальмонта хочу напомнить, что был случай, когда его стихи, повторяемые наизусть замерзающей в вагоне женщиной, спасли ей жизнь: она отогрелась! Об этом пивхет в своих мемуарах Н. А. Тэффи. И кто знает, сколько прекрасных молодых душ было спасено поэзией Бальмонта?